На перепутьях цирковых дорог (Часть 3).

Ранее: 1, 2.

Строки Маршака о том, что силачи подбрасывают гири, как детские мячи, всплыли в памяти, когда работал силовой жонглер Вячеслав Анохин. На большом шаре он жонглировал металлическими ядрами и балансировал на голове своеобразный канделябр еще с тремя такими же ядрами. Затем выбивал его и ловил ядра: два — в руки, одно — на шею. В финале на подкидную доску униформисты вытаскивали еще один совсем уж тяжеленный шар. Анохин разбегался, отбивал доску и успевал этот шар, подскакивавший невысоко и грузно, поймать на Шею. В работе цирковых атлетов наметилось два основных направления: демонстрация силы, стремление поднять огромный вес и, если можно так выразиться, эстетика силы. Анохин принадлежит к тем, кто работает, не напрягаясь, непринужденно и красиво. Кажется, дай ему волю, он пустился бы в пляс со своими пудовыми причендалами. И эта внешняя легкость придает ему особую элегантность.

Как известно, цирк без лошадей — это не цирк. В этот раз цирковую принадлежность манежа на Ленинских горах доказывают джигиты Осетии «Али-Бек». Одно это имя — лучшая визитная карточка. Группу ныне возглавляет Ирбек Кантемиров, пятикратный чемпион страны по конному спорту, знаток вольтижа и джигитовки. Его лихие наездники выдают полный набор трюков со скачкой через препятствия, отчаянными манипуляциями на крупе лошади, рубкой лозы, оглушительной и верной стрельбой и прочими выкрутасами джигитовки. И, разумеется, цирк не обошелся без фокусов. Иллюзию с цветами демонстрировала Ангелина Монастырская. Из «ничего» она извлекала не только цветы, но непостижимым образом меняла свои перчатки и платья, «сотворяла» утку в пустом аквариуме и проделывала всякие другие вещи, которые приличествует делать фокусникам. Программу закрывает аттракцион «Масленица».

Я люблю этих акробатов с подкидными досками, возглавляемых Александром Бондаревым. Мне нравится их бесшабашная удаль, хороший азарт и гордость профессионалов за свое авторское право первооткрывателей. У них есть трюки, которые кроме них никто не делает. Они выкручивают на колонну тройное сальто с пируэтом, два сальто с двумя пируэтами, двойное арабское и многие другие далеко не обычные прыжки. И есть еще потешные трюки с петухом или с валенками, сдобренные хорошим юмором. И если специалисты запоминают технически сложную классику, иные зрители потом взахлеб рассказывают, как артист прыгнул прямо в валенки на плечах у другого или как на манеже выросли громадные матрешки. Я всегда верил в силы Бондаревых, в их выдумку, в то, что именно они покажут то, о чем мы пока думаем как о несбыточном. До сих пор я видел их работу в кратком варианте. В «Масленице» появились переплясы, театрализованное шествие, «ручейки», игровые мезансцены. Но то, что, может, и было бы привлекательным на сцене, к цирку прямого отношения не имеет. Наоборот, все это как-то заслонило, растворило в себе великолепные бондаревские трюки, свело на нет былую динамику номера. Я говорю об этом еще потому, что сказанное в равной мере относится к некоторым другим номерам, исполнители которых в ущерб себе во что бы то ни стало хотят сделать их подлиннее.

А в целом Программа получилась по-настоящему цирковой. Без излишних балетных заставок, без пышной красивости в стиле варьете и световых эффектов типа мигалки «скорая помощь». Словом, цирк был цирком. Впрочем, кое-кому порой изменял вкус. Так в иллюзионном номере появлялись крашенные, как пасхальные яйца, голуби. А клоун после поэтических строк о городе, где капли дождя, падая на землю, превращаются в цветочные бутоны, был вынужден читать написанные для него примитивные четверостишия или «выдавал» откровенно плоские реплики. Может показаться, что это мелочи. Но они, хоть и чуть-чуть, все же снижают общее впечатление. А очень бы хотелось писать о программе без всяких оговорок, без всяких «чуть-чуть», особенно, когда спектакль в целом этого заслуживает.

ЕВГ. ГОРТИНСКИЙ