На этот спектакль я пошла потому, что в свое время (хоть читала запоем все, что ни попадало в руки) эту книгу осилить не смогла. Грубый юмор показался несовместимым с пуританским советским воспитанием. Теперь, вооруженная богатым жизненным опытом, я решила сделать над собой усилие в приобщении к народной культуре Средневековья и Ренессанса. И была вознаграждена. Режиссер сумел привнести в животный и физиологический юмор столько изысканности и утонченности, все монологи произносятся с таким достоинством и благородством, что естественное брезгливое отношение к табуированным в "приличном" обществе темам полностью перекрывается восторгом от невозмутимости актеров. Такой же восторг вызывает долгое-предолгое перечисление смешных имен (кто кого породил, по аналогии с библейским текстом) (Сергей Епишин), а также блюд и кушаний в меню Пантагрюэля (Анна Галинова). Ловкость памяти наподобие жонглера в цирке, только словесном, необыкновенная. Неоднократное снятие штанов мужчинами вызывало легкое напряжение. Но, благодаря, опять же, тонкому юмору и элегантности, все это выглядело не пошло, а, скорее, мило. Хотя в анонсе было заявлено ограничение - 18+, две дочки (15-17 лет) "перенесли" зрелище вполне сносно, уйти не потребовали. Я же их поддержала уверенно - "девочки, это классика!".
Особая тема - очень чувствительная - отношение к престарелым родителям - в стадии деменции. Они постепенно становятся детьми. Подробное обсуждение того, чем приятнее подтираться - ведется очень серьезно и вдумчиво (наш замечательный Виктор Вержбицкий). Оказывается, это лучше всего делать пушистым, теплым утенком. Здесь надо отметить игру Чонишвили (сына, который пришел навестить отца). В его глазах блестели настоящие слезы - "Говори, папа, говори, я слушаю". Предчувствие скорого расставания с любимым человеком. Тревожное наблюдение за тем, как сильный отец, кумир, бывший пример для подражания, дряхлеет, теряет разум, впадает в детство. Многим из нас пришлось или придется пройти через это.
"Ты так и не женился, сынок?" - один из главных мотивов спектакля. Страх женщин прослеживается четко, и спрятать его не удается на протяжении обоих актов. Хорошо, если это просто инфантильность и застревание на неуверенной в себе, подростковой ступени развития. Гораздо хуже, если это диктуется гомосексуальной подоплекой. Положительный образ женщины - только мать Пантагрюэля (актриса Дарья Мороз). Она сначала весело умирает в безумной, и при этом очень отточенной пляске. Затем возникает во сне. И приходит уже в старости с сетованиями, что сынок так и не женился. Другие женщины - представлены в самых неприглядных ситуациях. Ни намека на здоровую сексуальность, только страх и разочарование. Если Рабле - это "народная смеховая культура", "материально-телесный низ", «карнавальное сознание» средневекового мира, то где же его главная составляющая - секс? На мой взгляд, спектакль даже слишком целомудрен. Думаю, что нужно сделать продолжение, где выросший герой наконец-то возмужает и поверит в свой "гульфик" и выпустит его на свободу (для дела, а не просто для демонстрации).
Риск - благородное дело. Советы давать не хочу, но шансы провести время с полным погружением в то, что избегаем в этой жизни, определенно есть. Щекотка нервов гарантирована. А с катарсисом - это уж кому как повезет.
Театр Наций продолжает традиции театра Корша, работавшего в тех же стенах с 1882 г. Там ставили веселые водевили, фарсы. Но там были поставлены и первые пьесы Чехова. В 1887 году Н. Н. Соловцов поставил пьесу «Иванов», написанную по заказу Корша.
Перечисление кушаний Пантагрюэля занимает многие-многие минуты.
Дарья Мороз – диапазон вплоть до Мерилин Монро.
Это слово «Тринк» - стало ключевым в спектакле. «Пей!»
Публичное одиночество этой актрисы (Роза Хайруллина) - космическое.
06 декабря 2014 - Анна